Книги и авторы

Умберто Саба Грусть позади Нежный привкус воспоминания остаётся во рту, когда едят этот хлеб в остерии бедной, на отшибе, в захламленном, грязном порту. И мне нравится здешнего пива горечь, когда пью, повернувшись на отблеск медный всем лицом к маяку, к облакам, где горы. И душа моя, всё разделяя со мною, как впервые, глядит в этот вечер старинный на матроса с беременною женою. И корабль из тёмного старого дерева, с такой трубой немыслимо длинной, сверкает сегодня на солнце так здорово - мой детский рисунок давностью в двадцать лет. И кто бы мне самому рассказал мою жизнь в совершенстве, такую прекрасную, где столько сладостных бед и столько свободы в моём одиноком блаженстве. Перевод Ю.Мориц Умберто Саба. Книга песен. Москва, Художественная литература. 1974 Из книги Триест и женщина (1912)

Umberto Saba - Tre vie C’è a Trieste una via dove mi specchio nei lunghi giorni di chiusa tristezza: si chiama Via del Lazzaretto Vecchio. Tra case come ospizi antiche uguali, ha una nota, una sola, d’allegrezza: il mare in fondo alle sue laterali. Odorata di droghe e di catrame dai magazzini desolati a fronte, fa commercio di reti, di cordame per le navi: un negozio ha per insegna una bandiera; nell’interno, volte contro il passante, che raro le degna d’uno sguardo, coi volti esangui e proi sui colori di tutte le nazioni, le lavoranti scontano la pena della vita: innocenti prigioniere cuciono tetre le allegre bandiere. A Trieste ove son tristezze molte, e bellezze di cielo e di contrada, c’è un’erta che si chiama Via del Monte. Incomincia con una sinagoga, e termina ad un chiostro; a mezza strada ha una cappella; indi la nera foga della vita scoprire puoi da un prato, e il mare con le navi e il promontorio, e la folla e le tende del mercato. Pure, a fianco

Умберто Саба Триест Я прошёл этот город, шаги отзвучали. Я поднялся по склону, который вначале людным был, а потом до утра опустел. Этот склон от всего отделяла ограда, это был уголок одинокого склада: он дарил одиночество мне и душе, и казалось, что город кончался у склона. Что за дикая грация в этом Триесте, инфантильность и женственность явлены вместе: то подросток нескладный, с голубыми белками, необузданный, жадный, с большими руками, нет с такими большими, что даже цветка подарить не способна такая рука, - то ревнив, как любовь. У подножия склона золотилась церквей христианских колонна. Я сидел и смотрел, как волнисто и прямо шла дорога во храм и тропинка из храма, шла дорога на берег, заваленный грузом, и на склон каменистый, где в молчании грустном на вершине последняя крыша ютится. Надо всем удивительный воздух струится, и тревожный и странный, как всё, что при жизни. Это воздух отечества, воздух отчизны. Город мой чудотворный, хотя не огромный, п

Умберто Саба Из книги Светлое отчаяние (La serena disperazione) Кафе в Триесте, за твоими мраморными столиками пишу я нынче стихи веселые, окруженный говорливыми алкоголиками. Кафе плебеев, логово воровское, здесь годы мученические мною прожиты, из них я выплыл с новою душою. Сколько раз повторял я: "И смерть не ответит в пустоте, что себе ожидаю за нею, зачем я прожил эту жизнь на свете?" Теперь, вспоминая об этом, краснею. (Но если жизнь и впрямь есть ошибка – знаю, в глазах недруга я буду еще смешнее...) Кафе подонков, где лицо, бывало, я в муке закрывал, – веселым на себя смотрю нынче взглядом, – ты даже итальянца с югославом до поздней ночи объединяешь – за биллиардом. Перевод Александра Браиловского Кафе "Терджесте" Весёлые стихи на этом месте я сочинял под чей-то пьяный бред за столиком твоим, кафе "Терджесте". Воры и шлюхи - вот твои герои, но ты мне помогло свести на нет всю боль и сердце выковать второе. Я ду

стихотворение Умберто Саба (фрагмент "Трех стихотворений Линучче" в переводе И. Бродского) In fondo all'Adriatico selvaggio si apriva un porto alla tua infanzia Navi Verso lontano partivano Bianco, In cima al verde sovrastante colle, dgli spalti d'antico forte, un fumo usciva dopo un lampo e un rombo. Immenso l'accoglieva l'azzurro, lo sperdeva Nella volta celeste. Rispondeva Guerriera nave al saluto, ancorata al largo della tua casa che aveva in capo al molo una rosa, la rosa dei venti. Era piccolo porto, era una porta aperta ai sogni В глубине Адриатики дикой открывался глазам твоим детским синий порт. Корабли навсегда уплывали. И белой пушинкой с бастионов крепости древней дым над зеленью склонов всплывал вслед за вспышкой и грохотом в небо и в его синеве растворялся. Отвечал на салют броненосец, который стоял на открытом рейде в доме твоём, за молом, где на дальнем конце расцветала роза ветров. То был маленький порт, то был