Книги и авторы

Умберто Саба Ну вот, теперь ты знаешь... Ну вот, теперь ты знаешь наконец, что наше место не среди блаженных, что жизнь невыплаканными слезами исполнена до края. Соблазны тайные, любовь и ревность, быть может, боль глухую оставляя в тебе до самой смерти, придают заигранной интриге злободневность и - значит - новизну. Ты на поверхность вынесен не волею суфлёра - это память по-своему расставила акценты... Твоя история близка к развязке... Но сколько милых ты пленил сердец! Перевод Е.Солоновича Умберто Саба. Книга песен. Москва, Художественная литература. 1974 Из книги Последние вещи 1944

Умберто Саба Грусть позади Нежный привкус воспоминания остаётся во рту, когда едят этот хлеб в остерии бедной, на отшибе, в захламленном, грязном порту. И мне нравится здешнего пива горечь, когда пью, повернувшись на отблеск медный всем лицом к маяку, к облакам, где горы. И душа моя, всё разделяя со мною, как впервые, глядит в этот вечер старинный на матроса с беременною женою. И корабль из тёмного старого дерева, с такой трубой немыслимо длинной, сверкает сегодня на солнце так здорово - мой детский рисунок давностью в двадцать лет. И кто бы мне самому рассказал мою жизнь в совершенстве, такую прекрасную, где столько сладостных бед и столько свободы в моём одиноком блаженстве. Перевод Ю.Мориц Умберто Саба. Книга песен. Москва, Художественная литература. 1974 Из книги Триест и женщина (1912)

Умберто Саба Новые стихи Лине 11 О тебе говорит мне настойчивый голос - и только. говорит он: ты любишь, но радости нету нисколько. эти мысли о ней тебя пожирают настолько! Ты её никогда не разлюбишь: но почему? Эта верность твоя безупречна и непогрешима. Но лукавый и лживый ей нравится неудержимо. Что, помимо покоя и роскоши, ею любимо? Ты её никогда не разлюбишь: но почему? Превосходна она, это правда, но только едва ли обаятельней всех, кто на этой земле побывали. Говорит он: такую, как наша, любовь называли, да, бессмертной всегда называли: но почему? Перевод Ю.Мориц Из книги Триест и женщина (Моими глазами (Моя вторая книга стихов)) 1912

Плоды раздумья. Мысли и афоризмы ПЛОДЫ РАЗДУМЬЯ — частично напечатаны в 1854 году в журнале «Современник», №2 и №6, и в 1860 году в «Искре» №26 и №28. Целиком в «Полном собрании сочинений» 1884 года. Мысли и афоризмы (II), не включённые в ПЛОДЫ РАЗДУМЬЯ — Афоризмы 1 — 15 впервые опубликованы в «Современнике», (Литературный ералаш) 1854, №6, афоризмы 16 — 91 — в №26 и №28 1860 года в «Искре», афоризмы 92 — 102 — в «Литературном наследстве». М., 1932, №3, с. 206—207. Мысли и афоризмы I Мысли и афоризмы II Плоды раздумья Козьма Прутков . Мысли и афоризмы МЫСЛИ И АФОРИЗМЫ КОЗЬМЫ ПРУТКОВА Скачать Плоды раздумья Plodi.ra »» читать книгу Плоды раздумья: мысли и афоризмы «« скачать Козьма Прутков Козьма Прутков - Мысли и афоризмы . Текст HTML с буквой Ё открыть ...

FELICITA La giovanezza cupida di pesi porge spontanea al carico le spalle. Non regge. Piange di malinconia. Vagabondaggio, evasione, poesia, cari prodigi sul tardi! Sul tardi 1'aria si affina ed i passi si fanno leggeri. Oggi e il meglio di ieri, se non e ancora la felicita. Assumeremo un giorno la bonta del suo volto, vedremo alcuno sciogliere come un fumo il suo inutile dolore. Умберто Саба СЧАСТЬЕ О трудностях мечтающая юность с готовностью им подставляет плечи. Не выдержав, мы плачем в эти годы. Поэзия, скитальчество, исходы - отрада в поздний вечер. В поздний вечер теряет воздух плотность, и шагается легко и споро. Сегодня — лучше, чем вчера, коль скоро еще о полном счастье думать рано. Однажды нам предстанет без обмана его лицо, и каждый, как от дыма, от бесполезной боли отмахнется. Перевод Е.Солоновича Счастье. Юность, влюбленная в тягость, подставляет спину под тяжесть жизни. Не выдерживает. Плачет. Скитаться, бежать, рифм

Umberto Saba - Tre vie C’è a Trieste una via dove mi specchio nei lunghi giorni di chiusa tristezza: si chiama Via del Lazzaretto Vecchio. Tra case come ospizi antiche uguali, ha una nota, una sola, d’allegrezza: il mare in fondo alle sue laterali. Odorata di droghe e di catrame dai magazzini desolati a fronte, fa commercio di reti, di cordame per le navi: un negozio ha per insegna una bandiera; nell’interno, volte contro il passante, che raro le degna d’uno sguardo, coi volti esangui e proi sui colori di tutte le nazioni, le lavoranti scontano la pena della vita: innocenti prigioniere cuciono tetre le allegre bandiere. A Trieste ove son tristezze molte, e bellezze di cielo e di contrada, c’è un’erta che si chiama Via del Monte. Incomincia con una sinagoga, e termina ad un chiostro; a mezza strada ha una cappella; indi la nera foga della vita scoprire puoi da un prato, e il mare con le navi e il promontorio, e la folla e le tende del mercato. Pure, a fianco

Умберто Саба Триест Я прошёл этот город, шаги отзвучали. Я поднялся по склону, который вначале людным был, а потом до утра опустел. Этот склон от всего отделяла ограда, это был уголок одинокого склада: он дарил одиночество мне и душе, и казалось, что город кончался у склона. Что за дикая грация в этом Триесте, инфантильность и женственность явлены вместе: то подросток нескладный, с голубыми белками, необузданный, жадный, с большими руками, нет с такими большими, что даже цветка подарить не способна такая рука, - то ревнив, как любовь. У подножия склона золотилась церквей христианских колонна. Я сидел и смотрел, как волнисто и прямо шла дорога во храм и тропинка из храма, шла дорога на берег, заваленный грузом, и на склон каменистый, где в молчании грустном на вершине последняя крыша ютится. Надо всем удивительный воздух струится, и тревожный и странный, как всё, что при жизни. Это воздух отечества, воздух отчизны. Город мой чудотворный, хотя не огромный, п